Дорогами зоны отчуждения

Ликвидатор Владимир Иванович Ермоленко неоднократно награжден почетными грамотами, юбилейными знаками, благодарностями и ценными подарками за преданность, самоотверженность и мужество, проявленные во время ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. Скромный и добропорядочный человек, которому предстояло юными глазами увидеть последствия Чернобыльской аварии и пронести горечь и боль Чернобыля через всю жизнь.
– Я родился и вырос в Северодонецке. В ПТУ получил профессию шофера. Как и многих ребят, после учебы меня ждала служба в армии, которая благополучно прошла в Чернигове. А когда вернулся на гражданку, опомниться не успел, снова призвали в армию для участия в ликвидации последствий Чернобыльской аварии.
Нас  (из Северодонецка человек восемь было) привезли в Белую Церковь. Там мы получили военную форму, сапоги… Все как положено. Затем посадили в военный грузовик ЗиЛ-131 и направили в Чернобыль. Ближе к вечеру прибыли в село Ораное Иванковского района Киевской области, что в 30 км от Чернобыля. Там были развернуты экстракционная полевая автомобильная станция, бригады химической защиты и многие другие взводы и полки, принимавшие участие в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС. Все они размещались в полевых условиях, в военных палатках.
Нас разбили по взводам, и мы больше не виделись. Сейчас  и лиц многих ребят уже не помню. 
В Чернобыле я находился 75 суток – с начала июня до середины августа 1987 года. Работал водителем. В моем управлении был большой ЗиЛ ПАМ. Это универсальная передвижная автомастерская. Ее рабочая бригада, благодаря особенностям машины, имела в своем распоряжении специальное оборудование: сварочный аппарат, токарный станок и т.д. Мы выполняли слесарно-монтажные, ремонтные, электросварочные, столярные и другие необходимые работы.
По разнарядке постоянно выезжали непосредственно на АЭС, в Припять и другие населенные пункты зоны отчуждения для ремонта спецтехники. А когда разнарядок не было, оставались в военном городке и занимались авторемонтными работами на стройбазе. Вывозить технику для ремонта из зоны не разрешалось. Ремонтировалось все на месте. Часто приходилось обходиться тем, что есть под рукой.
Помню, однажды приехали на работу в Припять. А там дома, административные здания… Все – новостройка, свежее, выкрашенное и ни одной живой души вокруг. Страшно стало. Там же видел и автобусный парк. В нем стояло несколько хороших новых автобусов. Смотрел на них и думал, что они уже никуда не поедут и никого никуда не повезут. Наоборот, с помощью специальной техники их уберут люди в защитных костюмах и масках, как смертельную инфекцию.
Еще одна страшная и запоминающаяся картина – «рыжий» лес. Когда случилась авария на АЭС, взрывная волна пошла в сторону Припяти и обожгла его. Потом уже привыкли к таким невзрачным пейзажам, и страх постепенно уходил. Как говорится, глаза боятся, а руки делают. Нужно было весь этот мусор разгрести и убрать. Все понимали: здесь произошла большая экологическая и человеческая трагедия.
Когда получил «путевку» в Чернобыль, то собрался и поехал выполнять свой гражданский долг. И не задумывался над тем, с чем предстоит бороться. Да и никто не объяснял. Я никогда не поверю тому, кто говорит, что ехал в Чернобыль без страха. Потому что никто не знал, что такое радиация. Когда идешь и видишь – стоит машина. Ты понимаешь, что это машина, для чего она нужна и как работает. А когда знаешь, что вокруг тебя повсюду разбросана радиация, где-то больше, где-то меньше, а ты не видишь, не чувствуешь, не знаешь. Только есть непривычные ощущения – постоянное першение в горле, слезливость глаз, иногда тошнота и головная боль. Нам выдавали дозиметры, но мы особо серьезно к ним не относились. Работать-то нужно было. Все знали, что этот «мирный» атом очень опасен, но никто не осознавал, насколько.
Да и жизненного опыта за плечами не было. Мне шел 21-й год. Я только демобилизовался из армии. Впереди – мечты, желания. А получилось, вроде как в отпуск съездил и снова на службу вернулся. До армии работал на Северодонецкой станции техобслуживания водителем и слесарем. Отсюда и призывался военкоматом. Пока был в Чернобыле, считалось, что находился в командировке. По прибытии с Ораного вернулся на свое рабочее место. Так и работал до 1992 года. Потом началась череда малых предприятий. Всю свою трудовую деятельность проработал водителем то на грузовых машинах, то на автобусе.
Сейчас на заслуженном отдыхе. Я очень благодарен своему первому и нынешнему лечащим врачам – Татьяне Рабулец и Татьяне Левченко. Ведь они, также как и мы, ничего не знали о радиации, ее воздействии на человека и учились всему вместе с нами. После возвращения из Чернобыля, в течение трех лет каждые полгода я проходил медкомиссию. Только сейчас понимаю, насколько все это было серьезно, и какие имеет последствия сегодня. Как и многие чернобыльцы, имею инвалидность и свои проблемы со здоровьем, поэтому стараюсь вести здоровый образ жизни и вместе с коллегами по несчастью продолжаю борьбу теперь уже за социальные гарантии государства для людей, несущих на себе отпечаток чернобыльской катастрофы.